The Pickwick Papers. На английском языке, размер 130x200 мм

Чарльзу Диккенсу пришла прекрасная идея написать книгу о клубе путешественников по Англии, и он её успешно реализовал в большом романе «Посмертные записки Пиквикского клуба». Писатель изначально предчувствовал, что его первое произведение ждёт ошеломительный успех. Интуиция не подвела Диккенса.
Протагонистом становится мистер Сэмюэл Пиквик . По-моему, совершенно очаровательный герой. Именно ему захотелось основать клуб любителей путешествий, куда вошли смешные англичане, считающие себя теми, кем не являются на самом деле. Пиквик – романтик, любящий свою страну, людей, друзей. Он старался каждое своё наблюдение записать в специальный блокнот. Помимо Сэмюэла в путешествии приняли участие Треси Тапмен, Огастес Снодграсс и Натэниэл Уинкль. При чтении я ловила себя на мысли, что с удовольствием бы сама отправилась в незабываемое путешествие по Англии с этими замечательными английскими джентльменами.
Мне нравится неспешное и монотонное чтение без ярких всплесков и чрезмерного драматизма, поэтому я получила удовольствие от романа. Английская литература часто бывает именно такой, размеренной и шутливой, лёгкой и в то же время в меру серьёзной.
Герои любят Англию: это чувствуется на каждой странице. Диккенсу удалось создать хорошую и подробную историю о маленьком клубе настоящих английских мужчин.

Пусть исследования мои мелки, наблюдения ничтожны, умозаключения неверны — все же истинная философия сумеет переварить их в горниле строгой мысли и воспользоваться ими для своих целей.
(из речи высокородного Самуэля Пикквика)

Однажды высокопочтенный Самуэль Пикквик и его верные друзья, а также достойные члены Клуба, Треси Топман, Август Снодграс и Натаниэль Винкель, возомнив себя учеными мужами и путешественниками, обязались поставлять "подробнейшие и точнейшие отчеты о своих путешествиях и ученых исследованиях, со включением характерных и типических наблюдений, к каковым могут подать достаточные поводы их приключения и разнообразные отношения с людьми в трех соединенных королевствах". Так начинается эта история.
Признаюсь честно, в первых главах мистер Пикквик показался мне субъектом скучным и недалёким. Но чем больше я путешествовала с ним в одной компании, тем сильнее привязывалась к этому джентльмену. Дошло до того, что прочитав последнюю страницу, мне захотелось, как и верному слуге Самуэлю Уэллеру, не расставаться с этим прекрасным и душевным человеком.

Данная книга из тех, которые хочется читать не спеша, наслаждаюсь тонким юмором и яркими картинами жизни англичан первой половины 19 века. В ней столько всякого добра и интересных находок:
- многочисленные истории главных героев и случайных встречных (среди них самые невероятные и даже мистические);
- знакомство с профессионалами высокого уровня, будь то кучер или чистильщик обуви до ловких адвокатов и клерков;
- приключения самого широкого спектра: от катания на коньках или лошадях до выборов, судебных заседаний, тюрем, похорон и свадеб;
- не на последнем месте в романе выпивки и закуски (произнесенные тосты можно вообще выделить отдельной темой), едят и пьют так часто и помногу, что книга попала в подборку;
- занимательно проследить за манерами и поведением леди-и-джентльменов, особенную находчивость проявляют вдовушки, пользуясь частыми обмороками и другими хитрыми уловками...

Мне кажется, что именно из "Посмертных записок Пиквикского клуба" пошла мода на тему "джентльмен и его верный и незаменимый слуга". Образ Самуэля Уэллера настолько яркий, что иногда затмевает образ высокородного и высокопочтенного хозяина. Честность, преданность, находчивость, исполнительность, юмор этого малого притягивают к себе читательское сердце. Парочка Уэллер-Пикквик заслужила мои горячие симпатии.

«Посмертные записки Пиквикского клуба» представляют собой такой массив разнообразных сведений из жизни викторианской Англии, что могли бы служить энциклопедией Британии той поры. Внимательный и неленивый читатель без труда извлечет из чтения самые разнообразные сведения о тогдашней жизни: от цены на три с половиной фунта красного картофеля и бочонок устриц до особенностей найма прислуги; от сложностей вексельно-кредитной системы и тонкостей судопроизводства до внутреннего устройства предвыборной гонки. В каких условиях жили, что ели и пили, во что одевались, как путешествовали и развлекались.

Согласна, для энциклопедии маловато сведений о производительных силах и производственных отношениях. Это в стране, переживавшей о ту пору начальный этап индустриализации. Но роман ведь и не ставил цели отобразить жизнь метрополии во всем многообразии, оно само как-то получилось. И не стоит забывать о колонизаторских источниках благосостояния Империи, в сути паразитических – в некотором смысле книга более точно отражает реальное положение дел, при котором самую бурную деятельность развивают крючкотворы и сутяги всех сортов, паразиты, судейское сословие. И есть ведь еще болезненный детский опыт автора, связанный с работой на фабрике: когда что-то причинило тебе слишком сильную боль, трудно так вот взять и вывалить эти впечатления на голову публики, которую собрался развлечь. То будет позже, в «Дэвиде Копперфильде», «Оливере Твисте», «Лавке древностей».

«Пиквик» должен был остаться девственно-невинным, не оцарапать чувствительного эго потенциального читателя описанием тягот и невзгод малых мира сего. Помните. Мамушка в «Унесенных ветром» называла Джентльменов «жентмунами», сообщая понятию некоторую балаганную условность? Так вот, «Записки» призваны быть «жентмунским» романом: уютным, забавным с удобной и достаточно пластичной моралью и в целом остаются выдержанными в заявленном духе. Но Диккенс не был тем, кем он стал для мировой литературы, если бы так вот легко согласился развлекать и только; а «Пиквикский клуб» одним лишь радением наивного плюшевого прекраснодушного мистера Пиквика, его идиотических друзей и даже славного Сэма Уэллера не занял бы места в ряду великих книг¸ когда бы автор не протащил в него контрабандой вставных новелл, которые бьются пеплом Клааса в грудь читателя, напоминая о горестях и страданиях малых мира сего.

Они настолько резко отличаются от добродушного, ласково подтрунивающего тона основного повествования, так переполнены болью и горечью невидимых миру слез, что напоминают не о Диккенсе, а о Достоевском с его «бедный человек хуже ветошки» и «знаете ли вы, знаете ли вы, милостивый государь, что такое значит, когда человеку некуда больше пойти?» Одна за другой разворачиваются мрачные истории падения в колодец нищеты, убожества, потери всего человеческого в себе и самого человеческого облика. Вот умирает безработный актер, последнюю нежность отдающий не сыну и жене, а роли, которую не сумел сыграть на сцене. Вот непутевый сын несчастной вдовы отправлен в каторгу в то время, как мать его умирает в нищете. Вот человек вселяется в комнату, до цвета обоев похожую на пенал, в котором жил Раскольников и некоторое время живет там, лишь изредка тревожась неприятным чувством, пока в недобрый час не обнаруживает в шкафу мумифицированного трупа прежнего жильца.

Но Диккенс не был бы тем, кем он стал для мировой литературы, когда бы позволил мракам на хромой собаке взять верх над своим повествованием, хотя бы даже во вставных новеллах. И вот уже незадачливый новый жилец убогих апартаментов, терзаемый постоянным ощущением недоброго взгляда в спину. Он вступает в диалог с призраком прежнего, скончавшегося в нищете без покаяния, объясняет, что мир теперь наконец-то открыл ему объятья:: лети куда хочешь, хоть на воды в Бат, хоть в тропические страны, а хоть бы и к полюсам. И вот уже молодой дерзкий коммивояжер, которому приглянулась вдовая пригожая трактирщица, получает наставления, как устранить с дороги неподходящего конкурента от... старого кресла. Которое почитает себя ангелом-хранителем сего места. И вот «правдивая» история открытия целебных вод Бата, которым мир обязан прокаженному принцу и его другу – благородной свинье. А вот едва не первая в мировой литературе история попаданца с прилагающимиися плащом и шпагой – как еще можно квалифицировать повесть о дяде рассказчика, почтовой карете, бесчестном сыне маркиза и похищенной девушке?

Жизнь не так проста, как мы о ней думаем, на самом деле она гораздо проще – говорят нам эти истории, а в мире, где самыми досадными происшествиями должны бы стать упившийся до положения риз мистер Пиквик, оставленный охотниками в тачке или заряд дроби выпущенный Уинклем в задницу (пардон) Тапмена, или, (о ужас!), бегство незамужней тетушки с пройдохой Джинглем. Так вот, в этом мире есть место жене и ребенку, которые умирают в долговой тюрьме и страшной мести разбогатевшего после отца. Но есть место и состраданию, и забавным курьезам, и чудесам, и диковинам – передай дальше. Диккенс гениален, Диккенс на все времена.

Ох, какой же это долгий роман!
Мне нужно было учесть, что а) книга состоит из отдельных глав-рассказов, которые печатались когда-то как сериал, б) авторам платили за длину текста, в) в девятнадцатом веке вообще люди были гораздо привычнее к лонгридам. И вот если бы я поняла это заранее, то выбрала бы для чтения совсем другое время, какие-нибудь долгие зимние вечера, когда никуда не торопишься, читаешь по полглавы за вечер, а потом перевариваешь. И другие книги тебя не торопят, или читаешь что-нибудь параллельно.
Но таких времен у меня, честно говоря, не бывает, да и думала я, что "самый добрый и остроумный роман Диккенса" окажется более легким чтивом.
И вот, я продралась через текст, хорошенько поскучала по дороге, долго путала все фамилии, к концу дела уже позабыла, с чего там все начиналось, и все же, даже так мне очень понравились некоторые трогательные моменты, я прониклась мистером Пиквиком и согласилась в конце-концов, что он по-своему великий человек))
Но все же, как я ни хотела полюбить Диккенса, слишком уж он старомоден для меня. А может, у нас просто не совпал юмор.

Это был мой первый Диккенс.
И настолько он мне понравился, что даже страшно как-то читать что-то ещё у него.
Вдруг разочаруюсь. Мне казалось почему-то что-то Диккенс - это какие-то сказочно-слюнявые романы для подростков. А он оказался очень тонким психологом с отличным чувством юмора и поразительной фантазией. "Записки" - достаточно толстая книга, но мне не хотелось, чтобы она заканчивалась. Приключения мистера Пиквика можно вспоминать бесконечно, они трогательные и вызывают лучшие чувства.

Не помню уже, сколько раз я подступалась к "Запискам...", но много. И никогда-никогда не смогла прочесть больше пяти глав. "В этот раз я точно это сделаю" - решила я и начала придираться сквозь зубодробительный текст. Нет, ну правда, даже названия глав не с первого раза осознаешь:
...показывающая, наряду с приятными вещами, сколь величественен и беспристрастен был мистер Напкинс и как мистер Уэллер отбил волан мистера Джоба Троттера с такою же силой, с какою тот был пущен; и повествующая еще кое о чем, что обнаружится в подлежащем месте
Какая-то железобетонная конструкция, а не заглавие.
А ведь Диккенса я читала, конечно, но так тяжело мне не приходилось, скрипя извилинами, вгрызаться в текст.

Когда уже прочитала почти полкниги, на ЛЛ я встретила статью Г.Юзефович о переводах и переводчиках. Не суть, но именно это заставило меня подумать: "Да неужели Диккенса перевели только раз?" И пошла искать инфу)) Как оказалось, я читала "Пиквика" в переводе Кривцовой и Ланна (как, судя по цитатам, и большинство читателей здесь).

Есть более старый перевод, сделаный в 1850 году Иринархом Введенским. На просторах интернета я нашла книгу с такой аннотацией (о том, где она издавалась, информации у меня нет):
Перевод Иринарха Введенского (1850 г.) в современной орфографии с незначительной осовременивающей редактурой.
Корней Чуковский о переводе Введенского: «Хотя в его переводе немало отсебятин и промахов, все же его перевод гораздо точнее, чем ланновский, уже потому, что в нем передано самое главное: юмор. Введенский был и сам юмористом… „Пиквик“ Иринарха Введенского весь звучит отголосками Гоголя».

К сожалению, начать сначала уже с Введенским у меня пороху не хватило, только сунула нос там и там, и сравнила самые запомнившиеся моменты) Но продолжала читать я уже вариант Введенского, и вот тут действительно узнала того Диккенса, которого знаю и люблю. И в очередной раз сожалела, что языкам не обучена и вынуждена в очередной раз "прикасаться к великому" через призму чужого восприятия.

Приведу немножко примеров, чтоб было понятно, почему отсебятину хулигана Введенского читать приятней, чем добротную, но *я считаю* халтуру Ланна и Кривцовой.

У Ланна:

— Ну, какого вы мнения, Сэм, о том, что сказал ваш отец? – улыбаясь, полюбопытствовал мистер Пиквик.
— Какого я мнения, сэр? – отозвался мистер Уэллер. – Да я того мнения, что он – жертва супружеской жизни, как сказал капеллан Синей Бороды, прослезившись от жалости на его похоронах.

У Введенского:

— Ну, Самуэль, что вы скажете о своем отце? — спросил, улыбаясь, мистер Пикквик.
— Ничего особенного, сэр, — отвечал мистер Уэллер, — старичина коренастый.
— Что вы думаете насчет его образа мыслей?
— Я полагаю, сэр, что он гибнет несчастной жертвой супружеской жизни, как говорил один судья, подписывая смертный приговор двоеженцу.

В первом случае диалог какой-то нелогичный, и капеллан кто такой нужно еще вспомнить.

Ланн:

– А я боялся, на него глядя, не забыл ли он поперчить последний съеденный им огурец.

Введенский:

Мне, однако ж, казалось, что он забыл посыпать солью бифштекс, который ел в последний раз.

Не знаю, что было у Диккенса, огурец или бифштекс, но перченый огурец - не слышала про такую закуску, соленый/не соленый бифштекс как-то логичней?

Ланн:

Многие писатели проявляют не только неразумное, но и поистине постыдное нежелание отдавать должное тем источникам, из которых они черпают ценный материал. Нам такое нежелание чуждо.

Введенский:

Многие писатели придерживаются обыкновения скрывать от взоров публики те источники, откуда почерпаются их сведения. За нами отнюдь не водится таких грехов, и совесть наша прозрачна, как кристалл.

Ну второй вариант по-человечески же звучит, а в первом случае пока конец читаешь, начальные обороты уже забыл (и это не самая длинная фраза).
Ну вот как-то так) Возможно для кого-то не новость, а для меня прямо открытие-открытие)

И жаль, что так долго откладывала хорошую книжку, мне очень понравилась эта история про чудоковатых джентльменов, которые жили давно-давно в Старой Доброй Чопорной и Котоламповой Англии) Буду, конечно, перечитывать более вдумчиво и под настроение. Я очень люблю Викторианскую эпоху и стилизации под нее, а какое викторианство без Диккенса? Может у меня в предках англичане были)?

Я влюбилась в каждого героя, даже в мошенников и мерзавцев. Диккенс великолепен в комедийной прозе. Но самое блестящие - это диалоги. Они такие живые, образные, ясные. Язык необычный и оооочень богатый. Спасибо автору, я отдыхала во время прослушивания. Особенно хочу отметить прочтение Ивана Литвинова - это отдельный шедевр.

Первый роман, принёсший сэру Чарльзу Диккенсу, мировую известность и признание. Звучит очень громко и совершенно правильно, говорю вам я, которая закрыла книгу несколько минут назад. Искромётный английский юмор, высказанные с абсолютно серьёзным лицом каламбуры, от этого становящиеся ещё более смешными, персонажи, раздутые в своей британской чопорности, прекрасно.

Однако есть и но;) книга достаточно объемная, а за счёт наполненности смыслом и разнообразия как географического, так и литературного, читать иногда устаёшь. И вроде хочется узнать что ж там дальше, посмеяться, похмыкать иронически, а сил продираться сквозь нагромождения слов и прибауток особенно то и нет. Тогда на помощь приходит аудиокнига, всем советую, это чудесный девайс в конкретном случае! Когда к гениальному тексту прибавляется мастерски поставленный голос с четким видением картинки происходящего, шансов поставить ниже пяти звёзд из пяти у читателя нет!

Хочется пожелать будущему читателю этой необыкновенной вещи умеренности. Думаю, что отходить от того формата, в рамках которой Записки были предложены, в данном случае, точно не стоит. То есть лучше знакомится с этой чудесной историей порционно, раз в неделю, по вечерам. Садиться в любимое кресло, заваривать любимый чай, устраиваться поудобнее и наслаждаться великолепным рассказом великого мастера Прозы.

Кстати, о последнем. Сколько до этого не пыталась я прочесть романы Диккенса, никак не могла понять что ж не хватает моему сердцу для полного удовлетворения, теперь поняла. Именно Записок и нужно было ;)

Появилось большое желание ознакомиться с оригиналом. Тоже хороший знак :)

В один прекрасный, а точнее ужасный день, когда настроение было на нуле, решила я почитать что-нибудь мрачное и пессимистичное. Выбор пал на «Посмертные записки…». Каково же было моё удивление, когда вчитавшись, поняла, что несмотря на мрачноватое название, книга – кладезь настоящего британского юмора:

<...>мистер Уэллер тотчас же расплылся в широкую улыбку, а так как это возмутительное поведение заставило и леди и мистера Стиггинса смежить веки и в смятении раскачиваться, сидя на стульях, то он позволил себе еще несколько мимических жестов, выражающих желание поколотить упомянутого Стиггинса и дернуть его за нос, каковая пантомима, казалось, принесла ему великое облегчение. При этом старый джентльмен едва не попался, ибо мистер Стиггинс встрепенулся, когда принесли вино, и коснулся головой кулака, которым мистер Уэллер в течение нескольких минут изображал в воздухе фейерверк на расстоянии двух дюймов от его уха.
— Что это вы набрасываетесь на стаканы? — воскликнул Сэм, проявляя удивительную сообразительность. — Вы не видите, что ударили джентльмена?

Но британский юмор своеобразный, он не для всех понятен и приятен, поэтому по достоинству его непременно оценят только любители британской литературы и, в частности, поклонники творчества Диккенса. Каждый раз читая Диккенса не перестаёшь восхищаться многогранностью его личности, которая сумела воплотить в своих произведениях такие запоминающиеся и непохожие образы.
В данной книге сюжет довольно незатейлив и связан с повседневными делами Пиквикского клуба, основанного Сэмом Пиквиком. Временами, когда сюжет начинает пропадать, теряясь в череде появляющихся персонажей, когда многостраничные описания становятся скучноватыми, тогда Ч.Д. "запускает" какую-нибудь очередную смехотворную байку через Сэма Уэллера, чудаковатого, простого и озорного героя. Надо ли говорить, что вся семейка Уэллеров как на подбор -без высокомерия, но с чувством собственного достоинства и оптимизма!
После прочтения этой книги задумалась над тем, что пора бы почитать и другие книги Чарльза Диккенса.